0
До последнего времени у нас оставались только кормления на сны (дневной и ночной) и ночью черт знает сколько. Если честно, еще два месяца назад я и не думала особо об отлучении, я уже морально была готова кормить до прорезывания всех зубов, потому что ужасно боялась зубных ночей без груди. Но как-то отвратный сон по ночам и присасывания как минимум каждые два часа, а то и чаще, стали опять сводить меня с ума. И я решила попробовать разделить еду и сон, как многие советуют. Первый раз я попробовала уложить без груди на ночь где-то в конце ноября. Мы почитали книжку, я дала сыну грудь, потом, когда он поел, сказала, что теперь титя будет спать, и выключила свет. Я его гладила, рассказывала шепотом, что всем надо спать и т.д. Минут за 40 ребенок уснул. То же удалось провернуть и с дневным сном на следующий день. Но потом человек понял, что мамка решила лишить его последней радости, и стал сопротивляться. Я временно прекратила эксперименты и снова стала укладывать с грудью.
Где-то через неделю я повторила свои попытки: я уже не акцентировала внимание на том, что «титя спит». Просто убеждалась, что сын насосался и отпустил грудь, закрывала ее кофтой, ложилась на живот или на бок, накрывалась одеялом, чтоб до груди было не добраться, и начинала укладывания. Вот тут у нас началась жесть. Лео просто не знал, что с собой делать и как затормозить и успокоиться, ведь раньше ему в этом помогала грудь. Он ползал, ходил, лазил, потом лупил меня по голове, выдирал волосы (я даже стала ложиться спать в косынке), садился мне на голову в прямом смысле этого слова. Я старалась держаться, но иногда зверела и рявкала, порой звала на помощь папу. В общем, первое время наши укладывания длились в районе часа, а на дневной сон – еще хуже. Однажды я психанула и после полутора часов укладывания отменила дневной сон вообще, ребенок и глазом не моргнул и прободрствовал до вечера.
Итак, худо-бедно, но укладываться без груди мы научились, обратного пути уже не было. Я стала отменять и ночные кормления. При просыпании старалась заглаживать, зашикивать. Если видела, что малыш только расходится сильнее и не думает успокаиваться, давала грудь. Но все-таки после первого просыпания старалась уложить без нее, и у меня это довольно быстро получилось, буквально за один-два раза. Постепенно ребенок стал спать ночью лучше, например, с 22.00 до 6.30 с одним коротким просыпанием, а утром я еще пока давала грудь.
Где-то к 20 декабря перестала кормить ночью вообще, но в награду за выдержку после пробуждения давала ребенку грудь. Утренние просыпания в районе 7 утра были самым сложным моментом: я высаживала Лео на горшок, потом клала к себе на живот и так, поскуливая, он засыпал. Через несколько дней и с ними стало легче: сын или вообще не просыпался, или быстро засыпал от моего объятия. Сейчас я уже не помню точную последовательность, но постепенно я стала пробовать сначала не давать грудь перед дневным сном, говоря, что молоко будет только к вечеру. Потом я оставила одно кормление, причем оно у нас менялось – то перед ночным сном, то после утреннего пробуждения. Но получается, что в любом случае хотя бы одно кормление в сутки было, и я могла пообещать сыну, что рано или поздно грудь он получит.
К 29 декабря я как-то созрела до полного отлучения. Я поняла, что грудь надо убирать совсем, иначе он так и будет про нее вспоминать и плохо укладываться. В тот вечер я последний раз покормила его перед сном. А на следующий день сообщила, что титя заболела, и да, в доказательство я предъявила сыну грудь, заклеенную лейкопластырем. Я знала, что он начнет проверять и требовать, и просто слова его не убедят, поэтому и использовала пластырь. Лео рассмотрел, потрогал, проговорил там что-то свое, и мы закрыли грудь. Несколько раз он про нее вспоминал, но я напоминала о болезни. Никаких обещаний, что она выздоровеет, я ему не давала. Все, больше ребенок про грудь практически не вспоминал. Еще пару дней после этого он мог по привычке перед сном сказать: «Титя?» Я напоминала, что она болеет, он тут же забывал.
После окончательного отлучения грудь у меня сильно не наливалась, оставалась мягкой, но все же стала болезненной, и чувствовались при прощупывании маленькие шарики. Я долго не хотела давать сыну рассасывать, боялась, что он вспомнит, и будет хуже. Но сцеживания и Траумель как-то не особо помогали, и 7 января я рискнула ночью сквозь сон дать Лео рассосать грудь. Он уже как-то не сразу ее взял, но инстинкты все же сработали, и, пусть не так, как раньше, но он ее быстренько рассосал. К счастью, он так ничего и не понял и не вспомнил, а грудь у меня сразу сдулась (хнык) и больше не наполнялась.
Итоги наши такие:
1. Лео стал резко съедать огромные порции, я теперь целыми днями готовлю)) Предполагаю, что это временно, и, если честно, радуюсь таким аппетитам, а то раньше было не накормить.
2. С грудью у меня проблем, по сути, никаких не было, все прошло более или менее плавно. Ребенок не истерил. Проблема была только в том, чтобы ему научиться затормаживать себя после активного дня.
3. Обнимашек и поцелуев больше не стало, а жаль. Ну можно считать, что это восполняется засыпанием верхом на мне))
4. После отлучения у меня случился то ли гормональный взрыв, то ли депрессия, но я чувствовала себя ужасно, на всех бросалась, ревела в ванной, непонятно из-за чего. В общем, поведение было как во время самого жестокого ПМС, хотя у меня такого никогда не было. Видимо, морально я все-таки не сильно была готова к отлучению. И поначалу внутри точил червячок, что я рановато это сделала.
5. Спать Лео в целом стал лучше, особенно поначалу, а вот последнюю неделю опять плохо, но я списываю на моляры: целый день малыш пальцы прямо грызет и показывает иногда на зубки, жалуется. Печалит только то, что категорически отказывается укладываться с папой, хотя еще неделю назад дважды папе удачно удалось уложить ребенка. А я уж надеялась пуститься во все тяжкие и отправиться в загул
Простите за такой длинный рассказ, как-то коротко у меня не получилось.
